 |
"Путешествие
|
 |
Мы живем в обычном «нормальном» мире. Но существует и потусторонний мир — мир подземелий, пещер и гротов, колодцев и провалов. Мир без света и звуков, мир без растений, мир, где нет времени, мир неведомый, но реальный, мир хрупкий и уязвимый. Он живет своей жизнью, по своим законам.
Пещеры как они есть Подземелья есть во многих частях Земли, и к настоящему времени описано огромное множество различных подземных пустот, как гигантских, так и небольших. Они довольно неравномерно распределены в пространстве, и в некоторых регионах Земли существуют целые пещерные области, как, например, в Центральной Подолии и в Горном Крыму. Пещеры необычайно разнообразны по своей геологической природе, по истории возникновения, микроклиматическим условиям и, естественно, по размерам. К пещерам относятся и гигантские лабиринты в гипсах и известняках, и километровые вертикальные колодцеобразные пещеры, и многочисленные приморские гроты, и скальные тектонические расщелины, характерные для горных областей. У нас в стране наиболее известны карстовые лабиринты Подолии и Буковины (Кристаллическая, Млынки, Атлантида, Буковинка, Золушка и др.), а также пещеры и вертикальные шахты Крыма (Красная, Баир-Хасар, Солдатская, Трехглазка и др.). Не менее известны различного типа гроты и расщелины, в частности, приморские (Мышиная Щель в Карадаге) и предгорные (напр., Гребень в Закарпатье). Наиболее крупные лабиринтовые пещеры имеют сумму ходов до нескольких сот километров (пещерные системы Мамонтова-Флинта в США — 535 км, пещера Оптимистическая в Украине — 202 км), крупнейшие шахты Франции, Западного Кавказа и Прикаспия уходят на глубину более 1000 м. Пещеры являются уникальными геологическими образованиями, над которыми природа трудилась многие миллионы лет. Создавала их вода, тщательно вымывая более рыхлую осадочную породу из древних морских рифов, оказавшихся волей истории на суше, размывая пространства между глыбами материнской породы, намывая удивительные наплывы, сталактиты и сталагмиты. Подземелья созданы благодаря действию воды, и сейчас мы встречаем здесь подземные реки, ручьи и озера. Некоторые из них уже почти не существуют, другие формируются только в сезоны дождей, есть подземелья, полностью заключенные в толщу воды, и о них мы узнаем случайно, как, например, случилось с пещерой Золушка, ставшей известной после осушения прилежащего карьера.
Микроклимат пещер Впервые попавшего в пещеры потрясает многое: и тишина, и полная темнота, и влажность, и прохлада, но более всего то, что сами обитатели пещер увидеть не могут. Мы приносим с собой свет, и этот свет выхватывает из тьмы разнообразие форм и красок. Потрясает увиденное, а не услышанное, но пещеры — это вечная темнота. Температура подземелий низкая, положительная и стабильная в течение всего года, независимо от того, что происходит на поверхности. Круглый год одно и то же — обычно +6…12о. Высокая влажность (а как может быть иначе, если пещеры "строила" вода), достигающая 70–95 %, хотя есть и относительно сухие пещеры. Незначительные изменение микроклимата связаны с изменениями атмосферного давления, что приводит в движение воздушные массы. Пещеры поэтому дышат, и это движение воздуха, хорошо заметное в ближайших к выходу узких ходах, несколько оживляет вечный покой и приносит сюда свежий воздух с поверхности. Человеческое ухо "оглушает" тишина, полная тишина, нарушаемая иногда монотонной капелью. Звук теряется за ближайшим поворотом. Конечно же, темнота. Только в привходовых нишах и залах бывает остаточный свет. Дальше — абсолютная темнота, в которой зрячий может ослепнуть от света горящей спички. Глаза здесь не нужны, и случайные посетители пещеры, лишенные искусственных источников света, оказываются в ловушке. Мир пещер существует вне времени. Под землей ничто не задает ритм, и здесь нет движения. Земной календарь и время, как таковое, здесь практически отсутствуют. Здесь ничего не изменяется в течение земных суток и года. Об изменениях на поверхности лишь отчасти можно судить по движению воздуха и по появлению случайных или неслучайных пришельцев. Случайные приходят сюда волей судьбы и находят свою погибель, неслучайные приходят только на отдых либо живут за счет случайных.
Жизнь в пещерах Абсолютная темнота, низкая температура, высокая относительная влажность — все это не очень привлекает наземных обитателей, более того — отпугивает. Этот мир кажется созданным для вечности, а не для жизни. Жизнь требует ритма и энергии, здесь отсутствующих. Это, прежде всего, мир камня и воды, мир кристаллов и форм, мир тишины и вечности. Иногда все же эта тишина нарушается. Жизнь проникает всюду. Но жизнь в пещерах — особенная, иная, чем на земле, хотя и целиком зависящая от того, что происходит на поверхности. Тут нет растений, нет плодородной почвы, нет, следовательно, и потребителей первичной органики. В экологии это считается патовой ситуацией: отсутствие продуцентов означает не только отсутствие консументов, но и сообществ как таковых. Но сообщества все же формируются, чаще временные, иногда постоянные. Тут можно жить время от времени, находя здесь убежище, а можно искать источник пищи, не созданной растениями. Без света нет первичного синтеза, и знакомая нам со школьных лет «экологическая пирамида» тут перевернута вверх ногами. К этому следует добавить многочисленные затруднения, связанные с жизнью в полной темноте и в довольно прохладных условиях. Это испытание многим не под силу, и тут выживают, а тем более живут немногие. Порой успех находят те, которые на поверхности не столь преуспевают, или же час их расцвета на Земле был в далеком прошлом, и сейчас о них во многих местах уже позабыли. Концентрация жизни в пещерах крайне мала — обычно до нескольких грамм на квадратный метр: неслыханная ничтожность для земных экосистем, на несколько порядков уступающая тому, что под солнцем. Отсюда и хрупкость этого мира. Любое наше посещение этого мира является для него стрессом, сравнимым с последствиями падения на Землю тунгусского метеорита или извержения Везувия. Пещеры изолированы, и все, что в них или около них происходит вне природного сценария, является для них в конечном итоге фатальным. В том числе: изменения гидрорежима вне пещеры и в самой пещере, изменения наземных биотических сообществ, привнесение в пещеры «незапланированной» природой органики, свет, шум, вибрация, вытаптывание и др. Среди прочего следует упомянуть и гибельное для пещер и их обитателей создание монолитных заградительных входовых сооружений, призванных спасти пещеру, но сильно нарушающих потоки воздуха и органики. Именно поэтому пещеры во всем мире охраняются, хотя охраняются они, чаще всего, как геологические памятники природы: тонкая «пленка жизни», существующая в подземельях, является лучшим индикатором состояния подземелий. Формы жизни, сохранившиеся и доселе существующие в пещерах, — свидетельства неизменности и неизмененности подземелий. Эти формы, живущие в условиях вечности и в невыносимых наземными обитателями Земли условиях темноты, холода, влажности и голода, — формы-эктремалы — заслужили право на жизнь самим своим существованием, своей уникальностью. Они — свидетельства непрерывности и всепроникаемости жизни, они — носители духа подземелий.
Разнообразие жизни в пещерах Все мы не раз слышали о троглодитах, уникальных, созданных воображением спелеологов обитателях подземного мира. Эти мифические существа охраняют пещеры, берегут их от нашего грубого вмешательства. Но все же они далеки от сборного образа реального жителя пещер. А он, говоря сухим языком научных терминов, — консумент (готовый есть любую органику), с сенсорными системами, работающими в условиях полной темноты, тишины и высокой влажности (без глаз и обычного земного слуха), способный переносить постоянный холод и частый голод (холоднокровный, малоподвижный, способный в норме впадать в состояние, близкое к анабиозу). То есть нечто небольшое и холодное, безглазое и бесцветное, малоподвижное и худое, немногочисленное. Вовсе не пышный и шустрый троглодит. Но это существо может быть и другим, если способно совершать налеты на наземные экосистемы или имеет оттуда надежный органический «ручеек». Тогда это — преуспевающий обитатель с уникальными приспособлениями к переживанию холода и голода и удивительными сенсорными системами. Основа разнообразия подземного мира — грибы и беспозвоночные животные. Любые попадающие в пещеру остатки органики, случайно занесенные растения, заблудшие насекомые и позвоночные тут же находят своего потребителя. Тут и многочисленные коллемболы, слепые и удивительные рачки-бокоплавы и пауки-поромы, вездесущие троглобионтные жужелицы-дювалиусы и мокрицы, жуки-лейодиды и амфибии-протеи. Все это небольшие, порой вовсе крошечные создания, живущие преимущественно в местах «гарантированного» приноса органики — вблизи входов в пещеры либо по соседству с колониями летучих мышей, о которых речь пойдет далее. С подземелий описаны уникальные неотенические формы хвостатых амфибий: это постоянно-водные формы, с наружными кожными жабрами, недоразвитыми конечностями, практически слепые и без пигмента. Почти все крупные систематические группы животных имеют здесь своих представителей. Многие из обитателей пещер строго приспособлены к подземному образу жизни. Подземелья принимают в свои холодные объятия немало и случайных, но очень ожидаемых под землей посетителей. Такие посетители обречены стать источником пищи «детям подземелий». Мошки, комары и лягушки, не вышедшие из спячки сони-полчки, заблудившиеся или обманутые чувством уюта, большего, чем дает надземная среда — все они случайные жертвы с точки зрения их собственных популяций. Но они неслучайны с точки зрения обитателей подземелий. Их тут всегда ждут, та самая перевернутая «вверх ногами» трофическая пирамида находит им свое место, и обилие жизни на поверхности обеспечивает благосостояние мира подземелий. Иногда у входов в пещеры встречаем жалкие побеги неудачно приземлившихся семян или обломки занесенных потоками воды веток и пучки листьев. Во всем остальном этот мир ищет органику, созданную вне пещер. Источников не так уж и много, значительная часть их сюда приходит, прежде всего, с летучими мышами, активно использующими дары внешнего мира.
Мир подковоносов и ночниц Рукокрылые, или летучие мыши — типичные и самые известные обитатели подземелий. Об этом все мы знает потому, что именно они наиболее заметны непосвященному глазу, они вылетают вечерами из этого загадочного мира и на рассвете скрываются в нем. Силуэты этих существ, свободно ориентирующихся в подземельях и способных там пребывать долгое время, помещены на эмблемы большинства спелеологических клубов. Человек, идущий в подземелья, надеется на удачу и на то, что он сможет так же свободно находиться и ориентироваться в этом непознанном мире, как и рукокрылые. Ведь успех природного проекта под названием «рукокрылые» очевиден: в мире их известно не менее 900 видов, т. е. каждый пятый известный науке вид современных нам млекопитающих. А это не просто так. Это очевидный успех. Уникальные особенности этой группы — полет, эхолокация, гипотермия — делают их высоко приспособленными к жизни в темных и холодных подземельях. Эти особенности спелеологам, к сожалению, не присущи: те не летят, а ползут, не лоцируют, а надеются на фонарь и карту, и, наконец, любая «попытка» человека понизить температуру тела для экономии энергии оказывается фатальной. И все же… Полет освоили далеко не все группы животных, но летучие мыши — единственные способные к активному полету млекопитающие — летают не хуже ласточек. Уникальная для позвоночных летательная перепонка на разросшейся кисти — основа крыла. Она же, фактически, и связывает летучих мышей с пещерами: через такую огромнейшую кожную складку идут столь же большие потери влаги, всегда и в достаточном количестве присутствующей только в подземельях. В иных условиях можно быстро погибнуть от обезвоживания. Именно поэтому, кроме всего прочего, летучие мыши в летнюю пору, вылетая их своих убежищ, первым делом летят на водопой. Очевидно, что преодоление пещерных лабиринтов, опускание в глубокие колодцы, проникание в тихие спокойные подземелья (и любые труднодоступные другим «надземелья») — нетрудная задача для животных, сочетающих способность к полету со способностью к столь же быстрому лазанью по горизонтальным или вертикальным поверхностям. Очевидно, что быстрое передвижение в условиях темных подземелий, как и охота и питание ночью — задача, непосильная для обычных зрячих. И здесь ведущую роль играет другая уникальная особенность летучих мышей — способность к эхолокации. Это своеобразная система видения, «работающая» в области ультразвука: серии коротких (миллисекунды) щелчков на частотах от 100 до 20 кГц и анализ их отраженного эха позволяют видеть мельчайшие формы рельефа, ориентироваться в пространстве и добывать пищу. Как известно, с активным полетом всегда связаны огромные расходы энергии. Такие ежедневные (а точнее "еженощные") потери энергии могли бы привести к скорой гибели зверьков, если бы не еще одна уникальная особенность летучих мышей — способность к гипотермии. Гипотермия — способность понижать температуру тера до температуры окружающей среды, благодаря чему достигается максимальная экономия энергетических ресурсов. Гипотермия рукокрылых — это, прежде всего, энергетический отдых как во время дневного сна (не столь глубокого), так и во время зимней спячки, так называемой "гибернации". Наиболее типичными обитателями пещер нашего региона являются подковоносы (Rhinolophus) и ночницы (Myotis). Это два рода представляют два разных семейства (всего семейств около 17-ти), и относятся к наиболее богатым по числу видов родов. И та, и другая группа представлена в пещерах Украины и сопредельных стран 5-10 видами. Род подковоносы насчитывает 70-80 видов. Их легко узнать в состоянии покоя: зверьки полностью оборачиваются крыльями, как плащом (очевидно, именно они послужили прообразом Бэтмэна). Красивейшие комочки жизни, тюльпаны, висящие на вытянутых лапах под потолком. Поскольку из-за своей привязанности к пещерам подковоносы очень уязвимы (впрочем, как и сами пещеры), почти все они занесены в разнообразные международные и региональные Красные книги. Ночницы — один из наиболее многочисленных родов млекопитающих, в котором различают до 100 видов, в том числе и виды-двойники. Часто можно встретить в пещерах т. н. больших ночниц, представленных в Европе 2-мя близкими видами. Это одни из крупнейших европейских видов рукокрылых (больше по размерам только гигантская вечерница), хотя среди ночниц немало и сравнительно небольших видов, таких как ночница усатая и ночница водяная. Большие ночницы относятся к так называемым колониальным видам летучих мышей: для них характерны большие скопления (как выводковые, так и зимовочные), в которых животные висят плотными группами, по 10–30 (до 300!) плотно прижатых друг к другу особей. Так и теплее, и безопаснее, да и комфортных мест не всегда достаточно (нужной для глубокого сна температуры, достаточной влажности и без сквозняков). Но не все рукокрылые и не всегда ищут в пещерах место для спячки. Спячки им нужна для переживания неблагоприятных периодов, в том числе зимней бескормицы, непогожих дней и т. п. Летом, а в теплых широтах и в другое время спелеобионтные виды переселяются в прогреваемые подземелья для создания выводковых колоний. Здесь им тепло и уютно, отсутствуют враги, не капает сверху и не дует сбоку, при наличии сводов животные оказываются в теплом воздушном пузыре. Что еще надо для вскармливания малышей, которые ни на миг не оставляют мать и даже летают, прикрепившись к ней, на охоту.
Кое-что о пещерах Украины
|
||
5 червня, 2005 |
||
повернутися